«Начиналось его государство сразу же за Чигирином, а кончалось у самого у Конотопа и Ромен. Но не одно оно составляло княжеские богатство, ибо, начиная от воеводства Сандомирского, князь владел землею в вое­водствах Волынском, Русском и Киевском; однако же при­днепровская вотчина была всего любезнее...»

Так писал Генрик Сенкевич о владениях князя Иере­мии Вишневецкого — польского магната, владевшего в первой половине XVII столетия целым «государством» с населением в 228 тысяч человек на Левобережье Днепра. Столицей этого государства был город Лубны.

Род Вишневецких вел свое начало от Новгород-Север­ского князя Корибута, внука Гедимина и сына Ольгерда, великого князя Литовского. Несмотря на свою службу польскому королю, Вишневецкие долгое время исповедо­вали православие. Выходец из их рода, Дмитрий Вишне­вецкий в 1552—1557 годы основал укрепленный городок на острове Хортица — будущую Запорожскую Сечь. А в 1571 году Михаил Вишневецкий, староста черкасский и каневский, получил от польского короля наказ «оберегать и боронить» земли на левом берегу Днепра, по рекам Суле и Пселу.

С этого и началась история «Заднепровской державы». В 1590 году Сейм Речи Посполитой утвердил за сыном Ми­хаила Вишневецкого, Александром, право на пустынные земли Посулья. Здесь, на реке Суле, в 1589 году Александр Вишневецкий основал на старом городище — месте, где во времена Киевской Руси некогда стоял известный с 1107 года городок Лубно, — новый город, назвав его Алексан­дровым. Но старое название, Лубны, прижилось как-то больше...

К концу XVI века владения Вишневецких распростра­нялись практически на все Левобережье Днепра. Сын Алек­сандра, князь Михаил Вишневецкий, женившись на Раи­не, дочери молдавского господаря Иеремии Могилы, из­брал Лубны своей резиденцией и начал активно осваивать этот обширный край, лежавший в то время в полном за­пустении. Привлеченные тридцатилетними налоговыми льготами и защитой сильного княжеского войска, в Зад­непровье потянулись переселенцы...

«И все расцвело, и закипела жизнь. По следам древних шляхов были проложены дороги; реки укротились плоти­нами... Более четырехсот водяных мельниц, не считая всю­ду, где можно, поставленных ветряков, смалывали хлеб в одном только Заднепровье. Сорок тысяч оброчных вноси­ли оброк в княжескую казну, в лесах появились пасеки, по рубежам возникали все новые деревни, хутора, слобо­ды. В степях бок о бок с дикими табунами паслись огром­ные стада домашнего скота и лошадей. Неоглядный одно­образный вид степей и лесов оживился дымами хат, золо­тыми верхами церквей и костелов — пустыня преврати­лась в край, вполне заселенный». А столицей этого края были Лубны — город на реке Суле, получивший в 1691 году магдебургское право, с населением почти в двадцать тысяч жителей, с замком, ратушей, костелом Святого Михаила, монастырем бернардинцев — «кляштором», православной Троицкой церковью, с двумя с половиной тысячью домов и с ежегодной ярмаркой, на которую при­езжали купцы даже из Москвы, Крыма и Астрахани...

Такой была Левобережная Украина в ту пору, когда на троне лубенского замка гордо восседал князь Иеремия Вишневецкий. На Украине его считали вероотступником и изменником — в девятнадцатилетнем возрасте Иеремия, после обучения у иезуитов во Львове, Италии и Испании, принял католичество, тем самым изменив вере отцов. Но у польской шляхты Иеремия Вишневецкий, воевода и се­натор Речи Посполитой, пользовался огромной популяр­ностью благодаря своей воинской доблести, проявленной в многочисленных войнах с татарами, турками, казаками и Россией.

За столетие в Лубенском замке Вишневецких накопи­лись огромные фамильные богатства — доходы от заднеп­ровских латифундий, военная добыча, дары татарского хана и молдавских господарей. На эти деньги Иеремия содер­жал собственное шеститысячное войско, многочисленный аппарат чиновников, управлявших его Заднепровской дер­жавой, строил костелы, крепости, дороги... Денег хватало в избытке — только на свою свадьбу Иеремия Вишневец­кий истратил 250 тысяч злотых.

Все рухнуло весной 1648 года. Вся Украина восстала буквально в один миг. Армия Богдана Хмельницкого раз­била коронные войска под Желтыми Водами и Корсунем и вышла к Умани, Белой Церкви и Киеву. Восстание зах­ватило все Правобережье. На левом берегу Днепра стали появляться казацкие отряды. Местные жители, боясь сол­дат Иеремии Вишневецкого, пока выжидали, потихоньку перебегая в стан Хмельницкого. А сам владетель Заднепро­вья меж тем совещался в Лубенском замке со своими при­ближенными.

Тема созванного Вишневецким совета была одна: что делать? Дальнейшее пребывание в Лубнах грозило полно­стью отрезать владения Вишневецкого от Польши. Кресть­яне Левобережья готовы были вот-вот восстать. Надо было уходить за Днепр, но все переправочные средства были уничтожены или угнаны казаками, а за Днепром стоял с двухсоттысячной армией Хмельницкий, противостоять которому с шестью тысячами, пусть и отборного, войска было невозможно.

На совете в Лубенском замке было решено уходить на Волынь по долгому и сложному маршруту: двинуться на север через густые леса к Чернигову, оттуда свернуть к Любечу и там, переправившись через Днепр, идти через припятские болота к Ровно. Это был единственный путь к спасению, но он грозил многими осложнениями. Пред­стояло преодолеть около шестисот верст, переправиться через Десну, Днепр и Припять, преодолеть непролазные трясины. И это — с княжеским двором, многочисленны­ми беженцами, обозом, артиллерией...

Тем не менее решение было принято. Однако ввиду предстоящего тяжелого и долгого пути в дорогу взяли толь­ко Самое необходимое, оставив многое из княжеского имущества в надежных тайниках лубенского замка — все равно коронные войска вскорости одержат верх над каза­ками, и ненавистный Хмель сгинет, как сгинули до него другие казацкие вожаки — Косинский, Наливайко, Ло-бода, Тарас Трясыло, Павлюк, Гуня... Тогда, рассчитывал Вишневецкий, он вновь вернется в свою отеческую «дер­жаву», на лубенский трон. Поэтому, как свидетельствует летописец Самуил Величко, Вишневецкий «выехал, як могл... в легце (то есть налегке)».

Вернуться, однако, не пришлось. Левобережье Днепра в результате освободительной войны украинского народа навсегда вышло из-под власти польского короля, а «Зад­непровская держава» Вишневецких прекратила свое суще­ствование. Сам Иеремия Вишневецкий скончался в 1651 году. А к оставленным им Лубнам в конце июня 1648 года подступило около 15 тысяч «своевольников» — восстав­ших крестян, поддержанных небольшим отрядом казаков, которые «Лубны штурмом взяли и разорили, отцов бернардинов поумерщвляли, а вместе с ними и много шлях­ты». На могилы погибших в ходе штурма жителей города случайно наткнулись в 1860-х годах. При реконструкции мостовой, на спуске к Суле, было обнаружено несколько ям, наполненных человеческими костяками. Среди них нашли ржавые обломки мечей и сабель, пуговицы, зас­тежки, коралловые и янтарные бусы, шпоры, куски золо­той и серебряной парчи.

Город был жестоко разграблен и сожжен, стража и замковая челядь перебита, а замок Вишневецких повстан­цы буквально сровняли с землей. И спустя много лет, вплоть до конца XIX столетия, развалины замка исправ­но служили для лубенских жителей источником бесплат­ного строительного материала, прежде всего щебня, камня и кирпича.

Немало попользовались от лубенского погрома и «сво­евольники». Богатства, захваченные у ограбленных и вы­резанных лубенских жителей, легли в основу фамильного благосостояния нескольких малороссийских дворянских фамилий, ведущих свое происхождение от казацких стар­шин времен Хмельницкого, бравших штурмом Лубны в 1648 году, — Кулябко, Ореховских и других. Награблен­ного хватило всем — в городе укрывалось от войны много шляхты и купцов, да и горожане были люди не бедные. Однако главные сокровища Лубен, сокровища Вишневец­кого, остались недосягаемыми, надежно укрытые в под­земных галереях лубенского замка. Правда, вспомнили об этом только много десятилетий спустя, когда обветшав­шие городские укрепления начали проваливаться, подмы­тые вешними водами, и открывать таинственные, уходя­щие глубоко под землю, сооружения...

...В 1850-х годах внезапный обвал открыл глубокий под­земный коридор, уходящей в недра замковой горы. Не­сколько любопытных горожан рискнули спуститься в него и, пройдя небольшое расстояние, наткнулись на желез­ную дверь, запертую на висячий замок. Ржавый замок мож­но было сломать, но обстановка явно грозила обвалом, и смельчаки поспешили вернуться. И вовремя: рухнувшая земля засыпала и ход, и загадочную дверь...

Этот случай был для лубенцев, можно сказать, рядовым — подобное случалось в городе едва ли не каждую весну. Вешние воды с завидной регулярностью обнажали подземные ходы и пустоты, фундаменты старых постро­ек, выносили на поверхность старинные изразцы, моне­ты, черепки, человеческие кости. Главным местом нахо­док, конечно же, была замковая гора, известная под на­званием Вал, на которой некогда стоял замок Вишне­вецких.

В одной из недавних публикаций утверждается, что яко­бы «место, где некогда горделиво возвышалась крепость надменного магната, заросло бурьяном и уже никто не мог вспомнить, где же стоял замок. В XIX веке археологи безуспешно пытались локализовать его местоположение». Читая подобное, поневоле вспоминаешь, что «мы ленивы и нелюбопытны». К этому можно добавить — «...и оттого склонны выдумывать небылицы». На самом деле местопо­ложение лубенского замка на протяжении трех столетий было известно каждому ребенку в Лубнах, не говоря уж об археологах, которые еще в XIX веке опубликовали под­робный план города, на котором обозначена территория бывшего замка.

Лубенский замок находился на высоком холме, господ­ствуя над всей долиной реки Сулы. Отсюда открывалась панорама степи на 25 километров окрест. С востока замок защищала речка Ольшанка, приток Сулы, а с севера — ручей Каменный Поток. С запада замок был отгорожен валом и глубоким рвом.

Первоначальный неказистый городок, построенный Александром Вишневецким, сменили в 1619 году мощные укрепления, а при Иеремии Вишневецком, в 1639 году, замок был отделан с европейской роскошью. Над внут­ренней обстановкой дворца работали лучшие мастера. Особенным великолепием блистала «тронная зала» с куполо­образным потолком, расписанным под небесный свод со звездами. Дворец был щедро отделан мрамором и грани­том. Обломки этой роскоши можно было встретить вплоть до начала нынешнего столетия, а кусок мраморной ко­лонны с резной капителью долго валялся в городском саду. Разбирая развалины замка на щебень, горожане находили наконечники стрел, чугунные ядра, подковы, серебряные монеты времен польских королей Сигизмунда III (1587— 1632) и Владислава IV (1632—1648).

В самом городе можно было натолкнуться на остатки загадочных старинных сооружений. В одном из парков дол­гое время сохранялись развалины каменной постройки с массивными дверями и решетками в отверстиях стен. Тол­щина стен составляла 1,5 аршина (более 1 метра). Возмож­но, это были остатки кляштора бернардинцев. Это место пользовалось у горожан дурной славой — его почему-то традиционно избирали городские самоубийцы для сведе­ния счетов с жизнью. Очевидцы утверждали, что по вече­рам и ночью в липовых аллеях парка видели блуждающие огни, слышались стоны.

Но главной загадкой Лубен были и остаются таинствен­ные подземные галереи — расположенные на глубине око­ло 3 метров, тщательно сработанные, со сглаженными сте­нами, сводом и многочисленными замаскированными от­душинами...

...В 1899 году очередной обвал открыл подземный ход, пролегавший на глубине 4 аршин (2,8 метра). Ширина хода составляла 3 аршина (2,1 метра), высота — 4,5 аршин (3,9 метра). Его попытались исследовать. Через несколько де­сятков шагов ход разделился: одна галерея пошла к собор­ной площади, другая — к замку. Исследователи направились по первому пути, но через 10,5 метра наткнулись на обвал. Вернулись, двинулись по направлению к замку. Здесь повезло больше: через 20 шагов они уперлись в полусгнив­шую дубовую дверь, подпертую балками. Дверь аккуратно разобрали, двинулись дальше. Но тут дала знать о себе не­хватка воздуха: факелы стали гаснуть, люди задыхаться. Пришлось вернуться назад...

В подземных галереях были найдены старинные изразцы, несколько серебряных монет, обломок меча и какие-то полуистлевшие печатные бумаги. Прослышав о наход­ках, к провалу сбежалось множество желающих искать клад Вишневецкого. Пришлось полиции завалить вход в гале­реи «во избежание несчастного случая».

Летом 1916 года поиски клада Вишневецкого впервые начал вести профессионал — «Колумб подземной России», выдающийся ученый-археолог Игнатий Стеллецкий. В 1922 году он опять приехал в Лубны и еще два года вел раскоп­ки Лубенского замка. Стеллецкому удалось обнаружить подземелье ратуши, из которого подземный ход выводил прямо к реке Суле. Раскапывая замок Вишневецкого, Стел­лецкий обнаружил плиточный пол и сгоревший подзем-ный ход со множеством скелетов солдат Вишневецкого, погибших во время штурма замка казаками. Подземный ход вел в овраг к Суле. В нем было найдено множество предметов — сабли, перстни, курительные трубки. Необ­ходимо было дальше расчищать развалины замка в поис­ках тайников с сокровищами, но против этого неожидан­но выступили местные власти. Осенью 1923 году Стеллецкий вернулся в Москву, и раскопки лубенского замка были прекращены.

Может быть, когда-нибудь тайна старого замка все же будет разгадана. А пока фамильные сокровища князей Вишневецких таятся где-то в недрах древнего городища, на котором некогда возвышалась столица «Заднепровской державы».