Фраза о "сексе после смерти" только на первой взгляд кажется абсурдной. Разумеется, никаких сексуальных отношений после смерти быть не может, уверенно скажет большинство. Фольклористы, социальные антропологи и часть этнографов не будут так однозначны. Если мы говорим о традиционных народных представлениях – вопрос о сексе после смерти открыт и обсуждаем.
Мифологические представления любого народа на Земле включали в себя обязательный пункт о посмертном существовании. Менялись детали, но посыл оставался неизменным: после физической смерти тела "там" что-то ожидается.
Стихия секса обычно противопоставлялась смерти. Именно секса (полового акта), а не абстрактной "любви". Современные романтические представления о любви навеяны преимущественно литературой Нового времени. В более раннем патриархальном обществе люди часто женились не по своей воле, какая уж тут, извините, любовь. Зато половой акт на свежевспаханном поле – обычный крестьянский ритуал, бытовавший до конца XIX в., описанный классиками российской истории, вроде фундаментального труда Рыбакова "Язычество древних славян". Побеждая силу смерти, возрождается каждый год природа, засеваются в надежде на хороший урожай поля. В символическом плане вспахиванию поля соответствует половой акт – тоже в своем роде "вспахивание" и "засевание". Ритуальный секс русского крестьянина должен был придать сельскохозяйственному процессу необходимую динамику.
С естественными человеческими потребностями после смерти у наших предков дело обстояло не просто, а очень просто. Загробный мир в их представлении являлся продолжением земной жизни и связывался с понятием Судьбы. Скажем, умер молодой человек неженатым – так в загробном мире ему положено женится, детей нарожать, избу построить, чтобы все как у людей.
На том свете будет он вести хозяйство и не ведать нужды. Мотив изобилия – единственное отличие того мира от земного существования. Поэтому секс после смерти мыслился неотъемлемой частью загробной жизни. Подобные представления повсеместно фиксировались у крестьян России в обозримом прошлом. Как они одновременно уживались с церковной версией о Рае и Аде, отдельная история. Но совсем небезосновательно часть исследователей называет веру наших прадедов "двоеверием".
Народные нехристианские представления о загробном мире в советскую эпоху претерпели характерные изменения. Опрашиваемые на предмет будущей загробной жизни пейзане радостно сообщали советским этнографам, что "там" тоже что-то вроде колхоза. Только урожайность выше. Председателем всеобщего коллективного хозяйства "Загробный мир" после аграрной реформы 1953 г. (крестьянам по реформе снизили налоги и аннулировали прошлые колхозные долги, а также дали законное право иметь корову) часто назывался Маленков, председатель Совета Министров СССР – автор этих преобразований. Не надо путать функцию Маленкова на том свете с Богом! Маленков тоже умер, просто и на том свете сей достойный муж командует остальными покойниками, ему по штатному расписанию положено.
Затруднения возникали с локализацией "того света". Кто-то отождествлял колхозную землю благоденствия с Раем на небе, другие утверждали, что мир иной располагается на другой планете. Но мотив продолжения обыденной жизни за гробом, хоть в Раю, хоть на Марсе, оставался неизменен. Ваш покорный слуга читал расшифровки диктофонных записей середины 70-х годов, где колхозники Пермской и Архангельской областей рассказывали исследователям о загробном мире "а-ля совок".
Насчет посмертного секса советские фольклористы крестьян не опрашивали. Наверное, стеснялись. А зря – думаю, могло бы всплыть много интересных моментов. Несмотря на всю асексуальность советской гуманитарной науки, секс как тема неизбежно появлялся в рассказах информантов. И кое-что касательно нашей темы дожило до дня сегодняшнего.
Итак, от загробных колхозов переходим к самому интересному. Как вам сюжет с соблазнением женщины покойным мужем? Несказочный фольклор до сих пор полнится рассказами о муже или сожителе "оттуда", с которым бедная жена вынуждена совокупляться.
Итак, сюжет сводится к следующей последовательности действий. Первым делом умирает муж, у нас ведь даже по статистике мужчины отправляются в мир иной куда быстрее женщин. Остается жена одна, ну и, соответственно, тосковать да скучать начинает. Тут то и появляется "он". Приходит покойник, как полагается ночью, ближе к полуночи. Далее сюжет приобретает довольно устойчивый характер. Жена готовит покойнику поесть, садятся они вместе за стол, и жена видит – из-под стола ноги не человечьи выглядывают, а прямо-таки лапы некоего змея. В этот момент следует гнать "змея" в шею. А вот если несчастная не видит подмены, то ложатся они спать после ужина. Станет такой "муженек" являться каждую ночь, так скоро и помрет жена.
Мораль рассказов такова: нельзя тосковать по умершему мужчине, особенно нельзя звать его, называть по имени. Потому что придет сам или в виде змея-искусителя, склонит к сожительству и увлечет за собой в могилу.
Замогильный секс не относится к разряду безопасного, как ни предохраняйся. Покойники на том свете могут спокойно обзаводиться семьей и вступать в половые отношения с себе подобными, а вот секс представителя загробного мира с живым человеком – ситуация экстремальная, грозящая скорой смертью. Так полагали наши предки
